Несмотря на то, что кажется, будто наша текущая психическая активность в виде мыслей, переживаний и так далее исчерпывающе являются нами, есть способы убедиться в том, что это не так. Разумеется, эту естественную установку сознания не только трудно преодолеть, но даже трудно усомниться в том, что она является единственной перспективой.
Ведь то, что я проживаю, я проживаю именно как Я, от первого лица и с ощущением полного погружения. Это однако, не означает, что психическая активность при этом не может является всего лишь содержанием некоторого более глубокого процесса и поэтому его наполнение может меняться, в том числе и радикально.
Именно эту перспективу предлагает буддизм, утверждая, что страдание, то есть рефлекторная вовлеченность в содержание психического, может быть преодолено. Для этого надо совершить ряд действий, которые могут привести к преодолению неведения - глобальной ошибки ума, приводящей к страданию.
Суть неведения в двух словах заключается в том, реальность строится на основании двойственности субъекта и объекта. Нам кажется, будто знание, которым мы обладает, имеет объективный статус и все, что мы думаем о вещах, является их объективной характеристикой, собственной природой, однажды установленной неким актом творения.
Однако, на самом деле все обстоит прямо противоположным образом - акт творения происходит прямо сейчас, непрерывно, но творец отчужден от результатов творения. Субъект сначала творит собственную реальность, затем забывает об этом и приписывается в ней как гость, а не хозяин.
Сам способ конструирования реальности оказывается внеположным форме, которая появляется результатом его работы - именно это создает известную неполноту любой системы знания и одновременно является выходом из нее. Другими словами, это и есть благородный путь понимания, который разрушает двойственность и выводит за пределы не столько страдания, сколько причины, которая его вызывает.
Похожие вещи происходят и в психотерапевтическом процессе. Феномен, который мы наблюдаем у клиента, интересен лишь тем, какие образом он репрезентирует мышление, внутри которого появляется. Сам феномен оказывается заряженным напряжением намерений, которые определяют динамику индивидуального смысла. Это и есть тот самый гештальт, который создает рамку для восприятия и определяет границы мира, в котором мы вынуждены - до поры, до времени - “мотать срок”.
Происходящее является приятным, неприятным или безразличным и эта реакция определяет следующее действие, которое будет совершаться. Мы можем работать на уровне этой динамики, улучшая эффективность индивида в удовлетворении персональных интенций, но это будет всего лишь движение в рамках сансары. Нам важно выйти за пределы навязчивости, которая толкает нас в слияние с тем или иным опытом.
Для этого хорошо бы перестать смотреть на себя как на устойчивую самость, имеющую собственную природу, и видеть вместо этого процесс определения этой природы некоторой предшествующей ей позицией мышления. И, замечая эту позицию, переопределять форму своей субъективной реальности.
Очень важно, чтобы эта позиция была внеположна текущей версии психического состояния. Таким образом, сама по себе работа по обнаружению основания, обуславливающего форму, меняет и саму форму, поскольку включает её в более широкий контекст психического и показывает ее обусловленный характер.
Психическое содержит внутри себя две инстанции: первая воспринимает реальность, а вторая репрезентирует воспринятое, тем самым присваивая его и делая сознательным. Это давно стало общим местом - форма знания, которую мы получаем, больше говорит не об объекте, но о субъекте знания - о том, кто это знание формирует.
О том же самом, но с другой стороны. Парадокс бытия заключается в том, что с одной стороны, субъект вынужден придавать смысл происходящему, а с другой - постоянно от него отказываться. Или, другими словами, балансировать между одиночеством и принадлежностью, поскольку именно смысл создает мостик между этими двумя состояниями.
Проблема состоит в том, что придание смысла становится дорогой с односторонним движением. Субъект создает смысл, отказываясь от бытия. Он оказывается связанным этой ситуацией, поскольку смысл и указывает на нехватку бытия и защищает от нее так, что движение в противоположную сторону перестает быть возможным.
Что позволяет вырваться из этой ловушки? Выход располагается там же, где и вход. Парадокс отношений содержит в себе похожую динамику, которая была описана для индивидуального процесса. С одной стороны, для того, чтобы попасть в отношения, необходимо отказаться от себя. С другой стороны, благодаря этому отказу появляется возможность пробиться к другому, причем на весьма интимном уровне - там, где он сам также испытывает нехватку.
То есть, отношения не только предшествуют субъекту, придавая ему необходимую форму для того, чтобы он смог в них появиться. На следующем шаге уже субъект трансформирует отношения, исследуя то, каким образом его присутствие влияет на другого.
Подводя итог, можно сделать один общий вывод. Мы обречены на то, чтобы попасть в ловушку воображаемых идентификаций - так устроена логика психического развития, которую нельзя избежать или пройти другим маршрутом. Та же самая логика содержит в себе выход, то есть преодоление тупика, однако для начала этого движения необходимо совершить усилие.
Проблема же состоит в том, что необходимость этого усилия становится очевидной только на следующем шаге. То есть, для его проявления требуется некоторое трансцендентное событие. Возможно, таким событием становится симптом. Поэтому симптом важно не излечить и остаться на месте, но, оттолкнувшись от него, покинуть систему идентификаций, в которой он появляется.
Итак, в своем психическом развитии субъект, условно говоря, движется от структурализма к экзистенциализму. Структурализм предшествует и задает естественную установку сознания, которая воспринимает происходящее как объективно существующую реальность. Однако, этот же структурализм на следующем шаге сам оказывается заданным. Чем именно? Нерефлексивной позицией мышления или неведением, о котором говорилось выше.
То есть, по умолчанию субъект определяется тем, что ему предшествует, но это определение, в свою очередь, зависит от позиции мышления, которую необходимо обнаружить через рефлексию и, тем самым, преодолеть. Метафорически выражаясь, понять, что вокруг темно, можно только лишь включив свет.
Поэтому, благородные истины в своем последовательном изложении могут быть поняты так - страдание является атрибутом жизни ровно до тех пор, пока не обнаружится основание, которое к нему приводит. То есть, мы сами определяем, будет ли страдание “объективным” основанием нашего мира, подобно физическим законам. Но место, в котором этот выбор делается, не находится внутри уже существующего мира - это место необходимо обнаружить за его пределами. Собственно, только в этом месте мы и становимся подлинными субъектами своего опыта.