Видеолекция Андреянова Алексея и Анны Коневских на Третьем Дальневосточном Интенсиве по гештальт-терапии.  

Как сделать из семейного конфликта не разрушающий скандал, а созидательную практику? Об этом поговорим в этом видео. Чуть ниже - приглашение на группу для тех семейных пар, которые хотели бы попробовать это на практике.

Метафора родилась после работы в клиентской роли в симулированной семье на специализации по работе с парами в гештальт-подходе. Целью сессии является встреча терапевта и клиента. Клиент похож на заблудившегося грибника, который заглядывает под каждый куст, надеясь отыскать там крошки, по которым можно найти дорогу домой. Крошки это привычный способ объяснять и как-то обосновывать свою жизненную сложность, линейная логика, которая проводит из пункта А, когда все было хорошо-светло, в пункт Б, где никаких грибов и сырость и отсутствие муравейников для обозначения сторон света. Грибник испуган и расстроен, хочет есть и принять душ и вот она начинает кричать, чтобы его услышали. И вот навстречу ему из пункта Ц выходит некто, называющий себя терапевтом для того, чтобы найти нуждающегося в компании грибника и что-то с ним сделать. У терапевта, которого в данной метафоре можно считать лесником, на счет грибника существует великое множество планов. Например, он хочет показать ему медвежью какашку, выпить с ним водки, или рассказать о заготовке дикоросов. Он кричит грибнику в ответ, описывает ему кратчайший маршрут до поляны, на которой растет экскурсионной ценности ель, диктует количество шагов после очередного поворота налево или направо. Послушный грибник четко выполняет полученные инструкции, идет по следу оленя среди высоких деревьев и все вроде бы хорошо, но только голос лесника постепенно становится все тише и тише, пока не пропадает совсем. Иногда грибнику удается докричаться до нового лесничего и история охотно повторяется. И вот если вернуться из леса в реальность, то оказывается в ней происходят похожие вещи. Умный терапевт делает правильные и очень точные ходы. Технически грамотно применяет полученные навыки. Щелкает как орешки психологические защиты и поддерживает клиентскую экспрессивность. Безукоризненно интерпретирует, как будто одним глазком заглянул в книгу судеб. Но со стороны это напоминает бой с тенью. Поскольку клиент находится  в другом месте, еще не пришел или ошибся кабинетами, а сессия идет полным ходом и по ощущениям терапевта крайне продуктивно, да так, что можно карандашиком набрасывать заметки для интервизорской группы. Я сам не раз оказывался в подобных ситуациях и мучительно соображал, что неправильно в технике, тогда как надо было обращать внимание на расстояние между собой и клиентом. Как будто самым важным является скорее присутствие рядом, чем ясное и холодное понимание того, что происходит. Полезнее разделить с клиентом его тревогу, чем обладать знанием еще одного способа, как с ней справляться. Не показывать клиенту карты, на которых пунктиром обозначена правильная траектория, а пробудить его интерес к движению. Нарциссизм терапевта и сопротивление клиента вполне комплементарные феномены, на мой взгляд. Итак, представим себе финальную встречу. Грибник поднимает глаза и видит улыбающуюся морду лесника, облепленную паутиной с пауками и раскрашенную соком раздавленных ягод. Он тычет пальцем в землю и радостно бормочет, одновременно сгорая от неловкости - ты не поверишь, я здесь 20 лет живу, когда тебя услышал, все бросил и прибежал, но, не пойму как, такая досада, сам заблудился. Прости, если чо. Пойдем-ка вместе тропинку поищем? Тут где то еще мой ко-терапевт бродит.

Всем известно, что здоровые партнерские отношения являются одной из главных ценностей жизни. В отношениях мы получаем признание собственной уникальности и ценности для другого, в отношениях происходит рост и развитие нашей личности, постоянство наших привязанностей дарит ощущение порядка и гармонии в меняющемся мире. Но всегда ли отношения удовлетворяют обоих участников? Всегда ли отношения гарантируют партнерам чувство безопасности и комфорта? Часто бывает так, что человек остается в отношениях вынужденно или так, что несмотря на  всю свою важность, они почему то заканчиваются, оставляя после себя разочарование и чувство бессилия. Похоже, что отношения не являются ценностью сами по себе, скорее ценными являются те переживания, ради которых люди вступают в отношения. Важной ценностью отношений является возможность быть свободным в присутствии кого-то рядом. Когда мы не жертвуем большей частью своей жизни, чтобы получить меньшее из того, что могут дать отношения. Мне хорошо одному, а с тобой еще лучше - так чувствуют себя люди в здоровых отношениях. В отношениях зависимости эмоциональный климат несколько иной, когда вдвоем плохо, а порознь - еще хуже. Когда вокруг много тревоги, а внутри недостаточно ресурсов, партнер может стать заложником этой ситуации, поскольку будет вынужден все время находиться рядом, спасая другого от страха разрыва, а себя - от вины за это. В зависимых отношениях искореняется возможность для развития, поскольку из основная задача - гарантировать стабильность и неизменяемость. В зависимых отношениях невозможно быть собой, поскольку приходится подстраиваться под партнера, загоняя неприятные переживания под кожу. В зависимых отношениях невозможно увидеть своего партнера целиком, он или только “хороший” или только “плохой”, разделенный на части, которые трудно совместить. Зависимые отношения трудно закончить, потому что без них зависимый становится крайне незащищенным и ранимым. В зависимых отношениях человек старается переделать своего партнера, не желая меняться сам. Зависимые отношения повторяются, потому что сценарий, по которому они развиваются, человек несет из отношения в отношения, повторяя в настоящем то, от чего хотел убежать в прошлом. В зависимых отношениях доверие к партнеру заменяется необходимостью его контролировать и, соответственно, тратить много усилий на бесполезную в сущности деятельность. В зависимых отношениях человек перестает чувствовать себя хозяином собственного эмоционального состояния, поскольку его настроение отныне целиком зависит от поведения партнера. Что же произойдет, если не обращать внимание на то, что отношения вроде бы есть, но в них приходится слишком много чего терпеть и слишком мало чему радоваться? Невозможность в открытую выражать несогласие и недовольство тем, что происходит, часто приводит к эмоциональным взрывам и разрушительным конфликтам, в которых повод для ссоры отодвигается на второй план, тогда как главной задачей становится возможность выплеснуть “накопившееся”. Часто вместе с накопившимся выплескиваются и переживания, связанные с близостью, то есть то, ради чего отношения создаются. Зависимые отношения - это проблема незавершенной задачи развития, а именно - обретения автономии и самостоятельности. В зависимых отношениях копируется форма ранних отношений матери и ребенка, в которой зависимый пытается получить от своего партнера то, что ему не достаточно передали родители. Разумеется, получить это невозможно, поскольку партнерские отношения совсем не то же самое, что детско-родительсткие. Другими словами, обрести свободу в рамках зависимых отношений невозможно. Но выход есть! Работа с психотерапевтом позволяет паре преодолеть этот кризис нездоровых ожиданий друг от друга и либо выстроить отношения на новом уровне либо закончить их, если первое осуществить не удается. Созависимые отношения часто развиваются на фоне зависимости одного из партнеров от химических веществ, например, от алкоголя. В этом случае созависимый партнер исполняет по отношению к зависимому контролирующую и оберегающую функцию, порой полностью переставая заниматься своей собственной жизнью. В психотерапевтической группе есть возможность поисследовать свои желания и свои страхи, связанные с отношениями, обнаружить собственные ресурсы зрелости и уникальности, получить поддержку от окружающих в том месте, где вы чувствуете себя некомпетентным. Сроки проведения группы сентябрь-декабрь 2013 г, включение в группу происходит после предварительного собеседования. Стоимость участия - 1000 р. за одну встречу. Мы встречаемся один раз в неделю (день недели определяется) на 2 часа. Для тех, кто хотел бы обеспечить себе место в группе (набор ограничен 15-20 участниками) существует специальное предложение - при записи в августе стоимость участия снижается до 700 р. за встречу! Ведущие группы: и Мичурина Анна - сертифицированные гештальт-терапевты в Хабаровске

Метод семейных расстановок по Берту Хеллингеру также называют системно-феноменологическим методом. Неспроста для, казалось бы, ясного на практике способа работы придумывают такие зубодробительные названия, поскольку они отражают процессы, которые происходят за фасадом движений, фраз и взаимодействий между участниками. Попробуем это расшифровать. Семейные расстановки феноменологичны, ведь то, что происходит на группе является результатом работы поля, которое формируется здесь и сейчас и именно для этих присутствующих участников. Любая расстановка уникальна, как отпечаток пальца, поскольку условия ее проведения никогда не повторяются - состав участников, их эмоциональный фон и актуальные потребности всякий раз будут разными. Терапевт только наблюдает за тем, какие картины перед ним разворачивает поле расстановки с помощью феномена заместительного восприятия. И наблюдая, комментирует происходящее с целью коррекции тех нарушений, которые недопустимы с точки зрения ценностей рода.. Другими словами, используя заместителей и исследуя те процессы, которые происходят между ними, терапевт воссоздает актуальную “картину” того, что происходит в родовой системе. Но что происходит дальше? Ведь клиент чаще всего нуждается в изменениях, а не в эстетике. Если продолжать пользоваться метафорой с художественным полотном, то заместители в расстановке являются теми мазками, которыми можно нарисовать другой образ. И в дальнейшем, проявляя этот образ с помощью повседневных действий, можно действительно добиться явных изменений. Это происходит потому, что человек живет в тщательно созданной им самим реальности и чаще всего бывает излишне слит с представлениями о ней. Тогда как расстановка дает возможность взглянуть на свою жизнь к контексте развития рода как будто бы со стороны. И приобрести свободу для изменений. Клиент, приходящий с запросом на расстановку, находится на вершине пирамиды своего рода и может говорить от его имени, ведь во много то, что происходит с человеком сейчас, определяется тем, что когда то давно происходило (и происходит) в его роду. Как это может быть, ведь людей, которые могли бы влиять на нашу теперешнюю жизнь уже нет в живых? Дело в том, что независимо от того, чем мы занимаемся в жизни, каждый из нас находится “на службе” у системы рода и выполняет поставленную перед собой задачу. Родовая система выше отдельно взятой семьи и отдельно взятого поколения. И ее основная задача заключается в том, чтобы сохранять свою стабильность. Которая как доптолемеевская земля, держится на трех принципах, или как их еще называют, порядках любви. Эти законы, по которым функционирует семейная система, способствуют выполнению вполне прагматической функции - передаче потока жизни из прошлого в будущее. Если система будет работать неадекватно, род прервется. Соответственно, для восстановления структуры, она может привлекать любого своего участника и пользоваться им для достижения высших, но порой непонятных для простого смертного, целей. Для хорошего функционирования система должна сохранять свою иерархию (то есть, всегда есть тот, кто пришел раньше и тот, кто пришел в систему позже, всегда есть последовательность и преемственность связей внутри и между поколениями) и свою структуру (единожды включенный в систему элемент не может быть из нее удален, поскольку занимает свое место навсегда), а также направление для движения потока жизни - насколько прочные связи между членами семьи, ведь если связи истончаются, жизнь в этом месте как будто бы затихает. Это и есть те порядки любви, нарушение которых можно исследовать с помощью семейных расстановок. Как это происходит на практике? Клиент, который приходит с запросом на расстановку, “приносит” с собой поле своего рода, всю ту информацию которой он осознанно или неосознанно владеет, и в ходе работы фактически размещает ее в пространстве, используя для этого заместителей - тех людей, которые способны быть достаточно чувствительными к семантическому полю и транслировать его через свою телесность. То есть идти за теми переживаниями, ощущениями и чувствами, которые возникают у него в ответ на взаимодействие с другими заместителями. Так, на основании совместно построенного образа, происходит диагностика системных нарушений в порядках семьи. Может возникнуть вопрос - каким образом, одна расстановка, пусть и длящаяся до нескольких часов, может исправить механизм “несчастья”, который формировался на протяжении многих лет? Ответов на этот вопрос может быть несколько, потому с системной точки зрения ни один ответ не может быть исчерпывающим самим по себе, а только в своей связи с остальными. Во-первых, все изменения происходят “здесь-и-сейчас”, ведь даже прошлое существует для нас только в той форме, в какой мы реагируем на него в настоящем. И это значит, что поле битвы за будущее находится там же. Во-вторых, расстановка это уникальная возможность осуществить противоположный процесс тому, который приводит к возникновению системных неурядиц. Системные трудности возникают тогда, когда нарушается естественный ход вещей - если мать становится “супругом” для своего дочери или когда отец оставляет семью и становится сыном для своей матери - и система пытается жить по новым правилам. Терапия в расстановке очень проста - она позволяет признать происходящее таким, каким оно является на самом деле. Эффект расстановки - в возвращении прав на реальность. Другими словами, это существенное изменение восприятия того, каким образом клиент с помощью своих близких организует свою жизнь. И хоть с одной стороны, осознавание уже само по себе способно приводить к изменениям, его необходимо материализовать в виде конкретных действий, иначе эффект от расстановки будет оставаться всяких раз чудесным, но кратковременным, пока не утихнет эхо. Это значит, что если борьба за стабильность семейной родовой системы внезапно развернулась на уровне вашего поколения (то есть, если вы пришли с запросом на расстановку), у вас всегда остается выбор - осознать это и принять в ней участие или передать системные проблемы для решения следующему поколению. И этот выбор находится далеко за пределами морали, поскольку цена изменений иногда может оказаться для вас и ваших родственников слишком высокой. Поэтому участие в расстановке может помочь ответить вам и на этот вопрос.

Когда речь заходит о семейных системах, важно помнить о том, что принцип системности распространяется не только на семью, но и на род в целом, частью которого она является. Другими словами, подобно тому, как отдельные члены семьи – мать, отец, дети – составляют из себя семейную систему, так и отдельные семьи – родителей и детей – являются частью системы рода. И поэтому, вследствие такой «матрешечной» иерархии, многие события, происходящие на уровне отдельно взятой семьи, могут иметь отношение к процессам, принадлежащим родовой системе. С одной стороны, такое представление может кого-то напугать, ведь речь идет как будто бы о потери контроля над ситуацией, когда семейные «проклятия» напоминают о себе из далекого прошлого и влияют на жизнь в настоящем. Но такой взгляд через чур утрирован. Я предлагаю использовать эту концепцию для того, чтобы расширить рамки восприятия и уж если ничего нельзя сделать с законами, по которым развивается система, то попробовать занять по отношению к ним более активную позицию всегда возможно. Ведь даже одно лишь осознавание прежде скрытых процессов может приводить к изменениям. Впервые о том, что отдельно взятая семья является элементом цепи, по которой передается информация из прошлого в будущее, заговорил человек по фамилии Боуэн – блестящий теоретик, чья концепции семейной терапии и по сей день является одной из наиболее структурированных. Также идея о том, что семейные сценарии и роли наследуются детьми от родителей и передаются в практически неизменном виде следующему поколению, поддерживалась практически всеми теоретиками, которые занимались исследованием законов функционирования семьи. Давайте попробуем разобраться, каким образом это устроено. Основной тезис заключается в том, то проблема, существующая и нерешенная в одном поколении, передается для решения в следующее, поскольку единая система рода стремится к стабильности. Ведь если, к примеру, при постройке фундамента допустить оплошность, то под угрозой обрушения окажется весь дом. Точно также система рода препятствует своему разрушению, восстанавливая нарушения в семейных отношениях. Отношения между людьми внутри «горизонтальной» семьи, а также связи между поколениями, являются основным объектом внимания семейных терапевтов. Взгляд на семью как на кибернетическую систему, а также влияние гештальт-подхода, прямо указывает на нежизнеспособность представлений об индивидуальных ролях, заменяя понятие «Я – это Я» на «Я – это Я в отношении с Другим». Такое представление оспаривает распространенное бытовое мнение о том, что существует виноватый и его жертва, разделяя ответственность поровну между обоими (как минимум) участниками конфликта. Способность видеть себя активным участником, а не пассивным свидетелем существующих сложностей является важнейшим признаком «системного» здоровья. Постулируя отношения между людьми в качестве источника угрозы для цельного функционирования семьи (и было бы странно видеть в этой роли что-то иное), разные теоретики семейной терапии по-разному обозначают баланс между системным и индивидуальным. Так, на уровне отдельно взятой семьи, главной задачей партнеров можно считать создание и поддержание таких отношений, в которых каждый участник диалога умеет воспринимать позицию другого, не игнорируя своих собственных интересов – это отношения равных. В таких отношениях люди говорят друг с другом и открытый конструктивный конфликт дает энергию для изменений. Либо же, если же обозначение собственных позиций сопряжено с тревогой, которую трудно выдерживать, ее энергия канализируется в слияние (когда партнеры отрицают имеющиеся проблемы) или функциональные симптомы (например, проблемы у детей). И таким образом игнорировать реальность можно вполне успешно и продолжительно. Эта точка зрения в большей степени акцентирует свое внимание на том, как партнеры проявляют свою индивидуальность в отношениях (либо не проявляют, предпочитая сохранять привязанность во что бы то ни было). На другом полюсе представлений о роли «личности в истории» находится мнение о том, что каждая семья со своими участниками является своеобразным обслуживающим механизмом для родовой мета-системы. Другими словами, у системы рода есть главная задача – передача потока жизни – которая должна выполняться в любом случае, даже вопреки интересам отдельных участников этого процесса. Так видит свою концепцию семейной терапии Берт Хеллингер – если в реку жизни бросать камни, которые затрудняют ее течение, поток рано или поздно расчистит свой путь, но горе тому, кто в это время в нем окажется. Если мы знаем, по каким законам распространяется поток жизни, мы можем проводить исследование этого процесса и восстанавливать естественный порядок, ведь закон это прежде всего фундаментальная реальность, с которой необходимо считаться. Таким образом, передача информации или другими словами, родового опыта, осуществляется с помощью величайшего разнообразия форм отношения между участниками семьи, как в горизонтальном, так и в вертикальном направлениях. Мы можем наблюдать эмоциональное отсечение и слияние родителей, образование треугольников с детьми и вовлечение их в проецирование собственных потребностей, исключение нежелательных участников системы и игнорирование неприятных событий. Все эти процессы формируют индивидуальный профиль системной динамики, с которой семейные терапевты сталкиваются в своей повседневной работе. Например, рассмотрим какую-нибудь среднестатистическую семью. Будущий глава семейства, воспитанный одинокой матерью, которая пыталась вырастить из сына «настоящего» мужчину, не похожего на того негодяя, который бросил ее с ребенком на руках, входит в собственную семью с родительским посланием о том, что проявлять эмоции могут только женщины, а для мужчины важнее долг и обязательства. Он заключает брак с женщиной, которая, наоборот, выросла в полной семье, окруженная многочисленными родственниками, в заботе и внимании и которая ждет подобного отношения от своего партнера. Разумеется, в контексте противоположных сценариев это невозможно и тогда жена, а в скором времени и мать, слабо обученная дифференцировать эмоциональные и интеллектуальные реакции, начинает воспитывать ребенка и одновременно, во имя его блага, исключать из воспитания «холодного» отца. А если детей несколько, один из них становится на место матери и тем самым сохраняет отца в семье. Другим словами, чем дальше в лес, тем упитаннее партизаны. Таким образом, механизм передачи трансгенерационного опыта главным образом завязан на упомянутой выше полярности «сплоченность-автономия». То есть необходимость решать системные проблемы на уровне не того поколения, где они зародились, зависит от того, на что опирались партнеры в формировании своих отношений – с позиции уважения собственной уникальности либо с опорой на власть, обязательства и обветшалые правила. Поэтому в заключении хотелось бы призвать – люди, не скрывайте себя в отношениях!

Со-зависимый это человек, который не просто находится рядом с тем, кто испытывает сложности, связанные со злоупотреблением алкоголем и другими психоактивными веществами. Со-зависымый это тот, кто активно участвует в спасении зависимого, отказывается от своей жизни ради помощи страдающему. Со-зависимый также поглощен объектом своей привязанности, как зависимый - алкоголем. Всегда ли это идет на пользу последнему? Чаще всего, скорее мешает. У родственников лиц, зависимых от алкоголя, часто встречаются состояния тревоги и паники, разнообразные психосоматические заболевания, нарушения сна, изменения настроения в сторону подавленности и апатии, раздражения и разрушительной агрессивности. Не секрет, что никто не попадает в отношения с зависимыми случайно, зависимый находит себе такого партнера, который будет поддерживать стабильность семейной системы и неизменность заболевания. Как ни парадоксально, но якобы борясь против симптома, созависимый только укрепляет его на своем месте. Другими словами, со-зависимый поддерживает зависимого в его патологических отношениях с психоактивным продуктом. Группа для со-зависимых предлагает программу выхода из эмоционального слияния, оздоровление отношений, формирование комфортной дистанции между партнерами, на которой зависимому возвращается способность принимать самостоятельные решения и брать ответственность за отказ от психоактивных веществ. Психотерапевтическая группа позволяет завершить процесс формирования зрелости и личностной автономии, поскольку именно отсутствие ощущения персональной уникальности и переживания того, где начинается и где заканчивается мое собственное “Я”, толкает людей к тому, чтобы определять свои границы через других людей. Способность быть в отношениях, не теряя при этом себя, и не нуждаться в том, чтобы кто-то другой со своими намерениями, потребностями и интересами управлял вашей жизнью - задачу, которую можно решить в психотерапевтической группе. Выход из эмоционального слияния и созависимости не всегда прост. Первое переживание, которое подстерегает на этом пути - тревога за близкого человека. Как же он будет обходиться без моей помощи? Разве можно оставить его один на один с этим кошмаром? Но как показывает практика, оборотной стороной этого страха является тревога за свою жизнь - как она будет складываться, если уже не надо будет так сильно о ком-то заботиться? Другими словами, мы делаем близких людей беспомощными, чтобы не признаваться в собственной неспособности быть самостоятельными. Созависимый с помощью партнера пытается компенсировать незавершенность основной задачи развития, а именно задачи обретения собственной автономии. Созависимый с помощью своего партнера фактически пытается вернуться в детство для того, чтобы с его помощью закончить те отношения, которые не завершились с родителями. Разумеется, подобная ситуация не имеет ничего общего с нормальными отношениями двух взрослых людей. Решить незавершенную задачу развития можно только с помощью психотерапевта. Работа на группе позволяет погрузиться в атмосферу принятия вашей индивидуальной истории, поскольку участники подбираются с учетом схожести ситуаций и личностных сложностей. Работа на группе направлена на исследование ваших собственных границ и опознавание потребностей и желаний, не связанных с заботой или контролем над другим человеком. Одна из основных проблем созвисимого - это неспособность сохранять постояноство привязанности в рамках всего спектра человеческих эмоций. В отношениях можно быть только заботливым и понимающим, тогда как возможность проявлять другие эмоции, в том числе и негативные, активно подавляется страхом эти отношения потерять. Здоровая, конструктивная агрессия, проявления которой можно исследовать на группе, является отличным способ выходить из симбиотического слияния. Созависимый идеализирует себя и проецирует свои отрицательные качества на спасаемого члена семьи и тогда важным элементом групповой работы будет знакомство с собой настоящим, обладающим как сильными так и слабыми сторонами. Работа на группе это прежде всего личностное развитие, которое необходимо для того, чтобы стороить текущие отношения более свободно и с большим набором сценариев и ролей. С чем мы не работаем на группе? С возможностью изменить другого человека, даже если мотивы на это изменение самые благие, справедливые и обоснованные. Скорое, мы исследуем, какие личные сложности заставляют вас занимать именно такую позицию, не позволяя другому человеку управлять своей жизнью. Отношения Спасатель и Жертва всегда очень стабильные и крепкие, поскольку Спасатель инвалидизирует Жертву, лишая ее возможности выйти из таких калечащих отношений и попробовать жить как то по другому. Спасатель всегда красивый и в белом пальто, а Жертва - слаба и беспомощна и именно поэтому ее нельзя оставлять без опеки. Но так происходит только до тех пор, пока вы продолжаете в это верить. Работа с созависимостью - это обретение свободы в отношениях.

Семейные конфликты

  Когда речь заходит о семейных системах, важно помнить о том, что принцип системности распространяется не только на семью, но и на род в целом, частью которого она является. Другими словами, подобно тому, как отдельные члены семьи – мать, отец, дети – составляют из себя семейную систему, так и отдельные семьи – родителей и детей – являются частью системы рода. И поэтому, вследствие такой «матрешечной» иерархии, многие события, происходящие на уровне отдельно взятой семьи, могут иметь отношение к процессам, принадлежащим родовой системе. С одной стороны, такое представление может кого-то напугать, ведь речь идет как будто бы о потери контроля над ситуацией, когда семейные «проклятия» напоминают о себе из далекого прошлого и влияют на жизнь в настоящем. Но такой взгляд через чур утрирован. Я предлагаю использовать эту концепцию для того, чтобы расширить рамки восприятия и уж если ничего нельзя сделать с законами, по которым развивается система, то попробовать занять по отношению к ним более активную позицию всегда возможно. Ведь даже одно лишь осознавание прежде скрытых процессов может приводить к изменениям. Впервые о том, что отдельно взятая семья является элементом цепи, по которой передается информация из прошлого в будущее, заговорил человек по фамилии Боуэн – блестящий теоретик, чья концепции семейной терапии и по сей день является одной из наиболее структурированных. Также идея о том, что семейные сценарии и роли наследуются детьми от родителей и передаются в практически неизменном виде следующему поколению, поддерживалась практически всеми теоретиками, которые занимались исследованием законов функционирования семьи. Давайте попробуем разобраться, каким образом это устроено.   Основной тезис заключается в том, что проблема, существующая и нерешенная в одном поколении, передается для решения в следующее, поскольку единая система рода стремится к стабильности. Ведь если, к примеру, при постройке фундамента допустить оплошность, то под угрозой обрушения окажется весь дом. Точно также система рода препятствует своему разрушению, восстанавливая нарушения в семейных отношениях. Отношения между людьми внутри «горизонтальной» семьи, а также связи между поколениями, являются основным объектом внимания семейных терапевтов. Взгляд на семью как на кибернетическую систему, а также влияние гештальт-подхода, прямо указывает на нежизнеспособность представлений об индивидуальных ролях, заменяя понятие «Я – это Я» на «Я – это Я в отношении с Другим». Такое представление оспаривает распространенное бытовое мнение о том, что существует виноватый и его жертва, разделяя ответственность поровну между обоими (как минимум) участниками конфликта. Способность видеть себя активным участником, а не пассивным свидетелем существующих сложностей является важнейшим признаком «системного» здоровья. Постулируя отношения между людьми в качестве источника угрозы для цельного функционирования семьи (и было бы странно видеть в этой роли что-то иное), разные теоретики семейной терапии по-разному обозначают баланс между системным и индивидуальным. Так, на уровне отдельно взятой семьи, главной задачей партнеров можно считать создание и поддержание таких отношений, в которых каждый участник диалога умеет воспринимать позицию другого, не игнорируя своих собственных интересов – это отношения равных. В таких отношениях люди говорят друг с другом и открытый конструктивный конфликт дает энергию для изменений. Либо же, если же обозначение собственных позиций сопряжено с тревогой, которую трудно выдерживать, ее энергия канализируется в слияние (когда партнеры отрицают имеющиеся проблемы) или функциональные симптомы (например, проблемы у детей). И таким образом игнорировать реальность можно вполне успешно и продолжительно. Эта точка зрения в большей степени акцентирует свое внимание на том, как партнеры проявляют свою индивидуальность в отношениях (либо не проявляют, предпочитая сохранять привязанность во что бы то ни было). На другом полюсе представлений о роли «личности в истории» находится мнение о том, что каждая семья со своими участниками является своеобразным обслуживающим механизмом для родовой мета-системы. Другими словами, у системы рода есть главная задача – передача потока жизни – которая должна выполняться в любом случае, даже вопреки интересам отдельных участников этого процесса.   Так видит свою концепцию семейной терапии Берт Хеллингер – если в реку жизни бросать камни, которые затрудняют ее течение, поток рано или поздно расчистит свой путь, но горе тому, кто в это время в нем окажется. Если мы знаем, по каким законам распространяется поток жизни, мы можем проводить исследование этого процесса и восстанавливать естественный порядок, ведь закон это прежде всего фундаментальная реальность, с которой необходимо считаться. Таким образом, передача информации или другими словами, родового опыта, осуществляется с помощью величайшего разнообразия форм отношения между участниками семьи, как в горизонтальном, так и в вертикальном направлениях. Мы можем наблюдать эмоциональное отсечение и слияние родителей, образование треугольников с детьми и вовлечение их в проецирование собственных потребностей, исключение нежелательных участников системы и игнорирование неприятных событий. Все эти процессы формируют индивидуальный профиль системной динамики, с которой семейные терапевты сталкиваются в своей повседневной работе. Например, рассмотрим какую-нибудь среднестатистическую семью. Будущий глава семейства, воспитанный одинокой матерью, которая пыталась вырастить из сына «настоящего» мужчину, не похожего на того негодяя, который бросил ее с ребенком на руках, входит в собственную семью с родительским посланием о том, что проявлять эмоции могут только женщины, а для мужчины важнее долг и обязательства. Он заключает брак с женщиной, которая, наоборот, выросла в полной семье, окруженная многочисленными родственниками, в заботе и внимании и которая ждет подобного отношения от своего партнера. Разумеется, в контексте противоположных сценариев это невозможно и тогда жена, а в скором времени и мать, слабо обученная дифференцировать эмоциональные и интеллектуальные реакции, начинает воспитывать ребенка и одновременно, во имя его блага, исключать из воспитания «холодного» отца. А если детей несколько, один из них становится на место матери и тем самым сохраняет отца в семье. Другим словами, чем дальше в лес, тем упитаннее партизаны. Таким образом, механизм передачи трансгенерационного опыта главным образом завязан на упомянутой выше полярности «сплоченность-автономия». То есть необходимость решать системные проблемы на уровне не того поколения, где они зародились, зависит от того, на что опирались партнеры в формировании своих отношений – с позиции уважения собственной уникальности либо с опорой на власть, обязательства и обветшалые правила. Поэтому в заключении хотелось бы призвать – люди, не скрывайте себя в отношениях!  

Конфликт в семье напоминает клубок, в котором концы нитей запрятаны в самом центре и редко показываются наружу. Причина конфликта легко идентифицируется каждым участником конфликта и чаще всего она связана с другим участником. Логика семейного конфликта объясняет ситуацию таким образом, что А делает что-то неприемлемое из-за того, что что-то неприемлемое делает Б. Например, муж выпивает всякий раз, когда жена на него сердится, пытаясь препятствовать возможному выпиванию. На этом уровне абстрагирования разрешить конфликт невозможно. Мотив поведения размещается в другом лице и нет возможности исследовать собственный вклад в проблемное для другого человека поведение. Нет возможности признать проблемное поведение результатом своих личных выборов, поскольку его причина объясняется через влияние и воздействие другого. Тогда идентифицированная логика конфликта позволяет не касаться того, что на самом деле является важным и болезненным для пары. Если конфликт в семье является коллективным неврозом, тогда он позволяет хоть каким то образом реагировать на дефицит чего-то и, одновременно, удерживает от его полной компенсации. Поэтому фабула кофликта может быть смело выведена за скобки диалога - она собственно и появляется для того, чтобы оттягивать на себя и поглощать энергию, необходлимую для изменений. Вместо этого можно говорить о чем угодно, кроме конфликта - что было бы с отношениями без него, что было бы в этих отношениях ценным, что самое трудно при разговоре на эти темы? Возможно, говорить о перспективах и значимости каких-то аспектов отношений будет сложнее, чем скрещивать шпаги, отстаивая свои позиции. Ситуация, в которой один из партнеров хорошо осознает ущемление своих потребностей, но плохо понимает  ценность отношений и свою потребность в них, чаще всего манифестируется в виде конфликта. Семейный конфликт это возможность остановиться  и протестировать потерю в отношениях значимости, радости и вдохновения. Конфликт позволяет партнерам оставаться рядом в ситуации, когда смысл такого нахождения теряется, давая им возможность отсрочить разрыв и, возможно, обрести этот смысл заново. Конфликт это возможность с помощью мелочей говорить о главном. Всем известны такие ситуации, когда поводом для разрыва становится формальное обстоятельство или происшествие, не соизмеримое с последствиями, в связи с этим возникает вопрос о том, насколько реальной в данном случае оказывается причинно-следственная связь или причиной прекращения отношения является что-то другое? Если принять гипотезу о том, что люди действительно могут расстаться из-за того, что не решено, кто именно будет гулять с собакой, тогда смысл их союза должен обращаться только вокруг заботы о животном, что существенно сужает поводы для возникновения отношений, в которых партнеры что-то делают еще и друг для друга. В конфликте проявляется запрос, который не выражается напрямую. Конфликт это манипуляция, в ходе которой каждый из партнеров получает частичное удовлетворение своей потребности, которая будучи открыто проявленной, не получает поддержки. Например, в конфликте стремящейся к доминированию супруги и покорного супруга, нуждающегося в признании, чаще всего будет проявляться стремление к контрзависимости, но в разных форматах - обесценивание и агрессивность с его стороны и безразличие с ее. Конфликт это крайняя степень выражения собственной позиции, которая будучи доведенной до грандиозной степени перестает быть доступной партнеру в форме перспективы и ценностей другого. В конфликте партнеры отстаивают собственные ценности, параллельно транслируя при этом значимость другого, потому что именно с ним связано все, что в данный момент имеет смысл и значение.