Психотерапия как практика символизации: две стратегии работы
  Основная задача психотерапевта - возделывать поле символического. И если представить это поле как горизонтальную плоскость, тогда в своей работы мы можем оказываться по обе стороны от этой границы - либо сооружать агротехнические конструкции на поверхности, либо рыть ямы и строить тоннели под землей.То есть, обрабатывать имеющийся символический слой или же способствовать его появлению. И выбор этих позиций будет определяться ведущим защитным механизмом клиента.    По отношению к символическому защитные психические механизмы делятся на два типа - вытеснение и отщепление (расщепление). Вытеснение изгоняет существующую репрезентацию за пределы сознательного так, что она может вернуться обратно только обходным путем, например, в виде симптома. Отщепление имеет дело с несимволизируемым материалом и, фактически, препятствует символизации. В результате этой работы внутри психики формируются диссоциированные области, не тронутые символизацией. То есть, их нельзя просто так ввести в сознательное - перед этим надо проделать работу по их символизации. Это важнейшее различие определяет разницу в терапевтических стратегиях.    К вытесненному материалу можно получить доступ непосредственно из сознательного путем обнаружения или конструирования связей в системе означающих. Мы восстанавливаем пропуски в сознательном посредством нового означивания. Эта работа проходит в измерении мышления - мы говорим, вместо того, чтобы действовать и за счет этого создаем отсутствующие репрезентации. Как говорил Фрейд - мы находим то, что уже есть в нашей психике. Диссоциированный опыт не существует в психическом и поэтому его нельзя найти и присвоить напрямую. Сознание может включить в сферу осознаваемого только то, что обработано субъективным и имеет статус квалиа; то, что фактически, несет на себе печать моего собственного. Диссоциированный опыт, в свою очередь, случается, но как бы не со мной.    С отщеплением дело обстоит сложнее. К несимволизированному материалу клиента нельзя получить доступ иначе, чем через то самое совместное действие, которое в терапевтической ситуации будет выглядеть как нарушение психической переработки со стороны терапевта и отреагирование в поведении. То есть, перед тем, как что-либо символизировать, необходимо это прожить. Проблема в том, что в таком проживании должны участвовать двое - и клиент, и терапевт. И на одном уровне. То есть, в этом случае терапевт также будет попадать в регрессивное состояние, в котором он будет растерян, переплетен с переживаниями клиента и какое-то время не будет способен об этом разговаривать в силу провала символической функции.     Сложность этой ситуации заключается в том, что в случае организации опыта вокруг отщепления терапевтическая траектория неизбежно проходит через темные области диссоциации и регрессии. И при этом сам по себе этот опыт подвергается атаке со стороны более высокоорганизованных защитных механизмов, например, обесценивания. Клиент может разочаровываться в терапевте, который не соответствует его ожиданиям, а терапевт начинает испытывать чувство вины за потерю своей позиции и считать, что такая форма присутствия не является терапевтической.   Моя позиция состоит в следующем. Способность к символизации и связывании влечений на объекте - в данном случае, терапевте - является более сложной формой организации опыта, чем фрагментация психики за счет диссоциации. В каком-то смысле степень развития способности к символизации напоминает влияние типа привязанности на возможность пользоваться отношениями - при безопасной привязанности отношения будут питательными, при дезорганизованной - угрожающими. Способность к символизации, подобно способности к установлению безопасной привязанности, не дается сама по себе, но вызревает в отношениях - с обязательным прохождением периода регрессии, спутанности и растерянности. Отрицание этой перспективы может приводить к тому, что огромный пласт психического измерения клиента будет проигнорирован в стремлении делать “правильную” терапию “правильным” терапевтом.    Неизбежный провал символизации, который случается всякий раз, когда клиент сталкивается со своим травматическим опытом, приводит к тому, что психика терапевта оказывается переплетенной с психикой клиента. Последний, фактически, “берет в аренду” недостающие у него самого психические функции у терапевта. В этом случае, метафорически выражаясь, сложность клиента становится сложностью терапевта на таком же уровне интенсивности, на каком она представлена в субъективном опыте клиента.    Символизация неразрывно связана с присутствием другого, поскольку первичный акт учреждения смысла происходит в отношениях. В мире, куда мы приходим, всегда уже кто-то есть. Можно сказать, что называя что-либо, я называю это другому; с иной стороны - присутствие другого побуждает меня к называнию. Через символизацию я представляю вещь другому. В случае провала символизации другого пока просто нет. Точнее, другой выступает в качестве вещи, с которой необходимо вступить в отношения на поведенческом уровне и только лишь затем репрезентировать опыт этих отношений - ему же самому, но пока не существующему в этом качестве. Другими словами, другой появляется через процедуру символизации.    Можно сказать, что символизация отражает эдипальную ситуацию - есть я, мой опыт и третий, кому я об этом говорю. Провал символической функции обозначает пограничную динамику - есть только диадные отношения, которые придется символизировать, читай - триангулировать. И здесь мы опять обнаруживаем известную дихотомию поведения и мышления, обладания или репрезентации. Таким образом, сначала необходимо удариться о препятствие и только потом приобрести способность указывать на это пальцем. Провал символизации означает, что между клиентом и терапевтом пропадает символическая прослойка - горизонт потенциального, который связан со скольжением означающих друг относительно друга.    Что же остается? Остаётся только наличествующее, пресловутое здесь и сейчас, в котором оба - клиент и терапевт - застревают как муха в янтаре. То есть, переплетение психик в случае провала символизации оказывается неизбежным - есть только ты и я пусть весь мир подождет. Другой, то есть терапевт, сначала оказывается частью психики клиента - условно говоря, вторым в диаде, и только лишь затем - третьим, с которым можно об этом говорить.    Еще одна деталь - если я не могу говорить о своем опыте, но только участвовать в нем, вовлекая в это действие другого, тогда я остаюсь набором ситуаций, которые со мной случаются. То есть, продолжаю быть набором частей, не соединяющиеся в целое, которое, как известно, больше, чем сумма слагаемых. Это означает, что трансцендентальный субъект, который объединяет множество отдельных психических актов в единое целое, невозможен без участия другого. То есть, возможность символизации покоится на фундаменте переживания опыта своих многочисленных провалов и это составляет “темную”, но неизбежную сторону психотерапевтической практики.   
Подробнее
Нарциссизм. Феноменология, происхождение, структура характера, паттерны отношений
    Лекция, прочитанная в рамках проекта "Гештальт-Лекторий", Пестов Максим и Анна Коневских. Основные тезисы (связный текст писать лень, приведу опорные пукты при подготовке к лекции):   Фрейд Первичный нарциссизм - эмоционалльная изоляция, сосредоточненность на себе. Вторичный нарциссизм - опыт собственного всемогущества. От вторичного нарциссизма через рапрошмант к здоровой потребности в отношениях.   Эрик Эриксон  Автономия и стыд. Стыд для нарцисса, вина для невротика. Сильная переоценка самостоятельности. Образ начинает опережать фундамент. Двойное отчуждение: во-первых, проекции частичного объекта (в другом все должно быть хорошо, иначе конец отношениям), во-вторых, отвержение себя, несовершенного. Это лишает нарцисса внутренней и внешней поддержки (Мария Михайлова, лекция на армянском интенсиве).   Кляйнианский подход, Розенфельд Герберт Отсутствие дифференциации между субъектом и объектом, через это отрицается потребность в нормальной зависимости от внешнего объекта. Нарциссические объектные отношения позволяют избежать проявления агрессии, возникающих на осознание зависти. Присваивание себе самости других людей. Обесценивание того, что получают от других, так как это помогает справиться с завистью, отсюда хроническое неудовлетворение. Разрушать то, что любишь, злокачественная смесь либидо и мортидо.   Х. Кохут Зеркальный перенос - другой нужен только в той мере, в которой он соответствует некоторому ожиданию, отношение к человеку как к функции.  Более грубые формы переноса - он такой же как я (перенос Альтер-Эго) и поглощающий личность другого. также перенос идеализированный, то есть потребность воспроизвести в отношениях значимую фигуру (идеального родителя). В отношениях с терапевтом: преобразующая инернализация идеализированного Я-объекта в интрапсихическую структуру, отвечающую за самоуважение. Травма развития - недостаток материнской эмпатии, фиксация на стадии инфантильного Я и поиск идеализированного Я-объекта для завершения процесса развития структуры самости. Нарциссизм это доэдипальная, в отличие от невроза, патология.   О. Кернберг. Фрейд - либидо, направленное на себя, но либидо направлено не просто на себя, но на патологическую структуру Я, внутри которой происходит расщепление между идеализированными Я и объект-репрезентациями и обесцененными.Нормальный взрослый нарциссизм - самоуважение регулируется с помощью нормальной структуры Я, состоящей из интегрированных Я- и объект репрезентаций. Патологический нарциссизм - грандиозное Я как спасение от переживания неполноценности, отсутствие эмпатии к другим.Хорошо адаптированный нарцисс - хроническое ощущение пустоты и скуки и невозможность эмоционально вкладывать себя в отношения. Злокачественный нарциссизм - смесь либидо и мортидо, разрушение того, что любят.   Нэнси Мак-Вильямс Нарциссическая личность с трудом описывается классичесими представлениями о драйвах и аффектах, в ней скорее чего то недостает, то есть для описания подходит лучше дефицитарная модель. Нарциссическая патология - компенсация ранних разочарований во взаимоотношении. Постфрейдизм - много концепций, описывающих привязанность и ее значимость для нормального развития. Невротик страдает от жесткого супер-Эго, нарцисс страдает от пустоты и ненаполненности.Может развиваться у сверхчувствительных к невербальным знакам, они поддерживают нарциссическое расширение родителей.Идеализация и обесценивание. Задача в терапии для них - стремление к самосовершествованию. Противоядие - пародоксальная теория Беейссера. Отсутствие интереса к исследованию переноса. В терапии ничего не происходит. Потому что терапевт не воспринимается как отдельная личность! Перенос не объектный, а частичный.   Маргарет Малер Этиология нарциссизма: нарушение процесса сепарации-индивидуации, Мать, которая не может эмпатически отразить ребенка, вместо этого давая ответы на то, что ей подходит. Так формируется ложная самость. Нужно быть чем то большим, чем ты есть на самом деле. Иначе отвержение. В том возрасте, когда сепарацию невозможно пережить собственными ресурсами.Нарцииссическая травма - отвержение истинного Я. Механизмы защиты: расщепление и проективная идентификация. Невозможность переживания зависти   Хломов Даниил Задача развития - развитие эмпатической индивидуализации. У нарциссов отсутствует эмпатия как способ регуляции межперсональных контактов (в этом месте также слиние - другой не видится, мир такой, каким я себе его представляю, слабо развитая способность к ментализации, отношенческий эгоцентризм). В парных отношения - не берет ответственности за свои ошибки. Близкие отношения невозможны из-за страха разочарования. Поскольку потребность в манипулировании, то основной вопрос - не что происходит, а что делать? Справляться, игнорируя ситуацию. Роль правил, ибо опираться можно только на них. Манипуляция с окружающими, исправление других, усовершенствование себя. Теория парадоксальных изменений - полностью антинарциссична. Игнорирование телесного опыта. Потребность в гипер-контроле. Отрицание, дефлексия, проекция и эготизм.   Харм Сименс Один из полюсов, редко рассматриваемых в этой теме - сензитивный и ранимый нарцисс. Зависимость от других и высочайший конформизм. Нарциссическая коньюнктура - нарушение эго функции вследствие грандиозности персоналити и отсутствия Ид. Нарушение контактной границы вследствие ретрофлексии и эготизма. Важно: включенность и присутствие терапевта.    
Подробнее
Мышление как интегрирующая функция
  Мышление формирует автономию личности. Эта функция осуществляется онтогенетически, то есть с самого начала индивидуального развития. Можно сказать о том, что сознание появляется в виде реакции на прекращение симбиоза с матерью. Ребенок вынужден обзавестись собственным механизмом по трансформации биологического в социальное. Как это происходит?   Вначале мать всегда присутствует рядом, являясь продолжением ребенка, всемогущим органом для удовлетворения его разнообразных потребностей. Затем в ее всеобъемлющем присутствии начинают обнаруживаться прерывания. И эти паузы младенец учится заполнять самостоятельно. Сначала он галлюцинаторно воспроизводит опыт предыдущих удовлетворений. Этот способ плох тем, что галлюцинаторное удовлетворение нуждается в периодическом подкреплении со стороны реальности. Если мать отсутствует слишком долго, тогда ресурсы младенца истощаются и галлюцинаторный путь регулирования возбуждения превращается в травматический. В этом случае ребенок замирает и подавляет возбуждение, поскольку оно не приводит ни к чему иному, кроме нарастания тревоги.   Внутри этапа галлюцинаторного удовлетворения желаний существуют специфические отношения младенца и опекающего объекта. Эти отношения заключаются в том, что младенец идентифицирует опыт удовлетворения или неудовлетворения с тем, кто находится рядом. Если потребности младенца удовлетворены, то мать или любой другой заботящийся объект, воспринимается как хороший, а если нет - то как плохой и более того, активно плохой, то есть нападающий и разрушающий хорошего удовлетворенного младенца. Другими словами, степень удовлетворенности влияет и на ощущения внутреннего мира и на оценку внешнего окружения.   Это очень сложный этап в развитии ребенка, поскольку он требует очень серьезного изменения психических координат. А именно: младенец должен научиться переживать отсутствие удовлетворения не как активное, а как пассивное состояние. То есть, когда опыт фрустрации переживается не с яростью, а с грустью. Тогда он может воспринимать опекающего и, самое главное, самого себя, как целостность, с которой не надо бороться. Если внутренний мир ребенка заселен пугающими состояниями, которые он не может интегрировать с состояниями удовлетворения, то в дальнейшем он будет вынужден избавляться от них, проецируя на совершенно невиновных людей, ожидая от них поддержки, которую не может осуществить для себя. Например, не способный выдержать отвержения, он будет отвергать других для того, чтобы они смогли испытать его ужас.   В этом месте очень важно осуществление принципа достаточности, когда для перехода на последующую стадию развития необходимо полноценное проживание предыдущей. Хорошая дифференциация между Я и объектами возможна лишь тогда, когда имеется хороший опыт симбиотического комфорта. Это позволяет присвоить себе возможность быть удовлетворенным и использовать ее в качестве фундамента для построения собственной самости. Галлюцинаторное удовлетворение включается сразу, как только возникает потребность и использует для утешения собственные ресурсы в виде воспоминаний. Двигателем для дифференциации становится признание страдания от невозможности немедленного удовлетворения как неотъемлемого элемента жизни и способность активно влиять на окружающий мир.   Какое отношение имеет описанное состояние к теме мышления? Мышление возникает в тот момент, когда ребенок от отношений с частичными объектными идентификациями (плохими или хорошими) переходит к отношениям с тем, чего нет прямо сейчас, но что тем не менее существует. Мышление это способность заглядывать за изнанку представленного, удерживать в себе более высокий уровень абстракции и иметь через него доступ к амбивалентным переживаниям. Также мышление создает почву для развития ментализации, то есть способности допускать наличие внутри других людей собственной психической реальности. Мышление это форма овладения реальностью, при которой внутри остается более полная версия происходящего. Мышление это способ сохранять внутреннюю психическую среду, отличную от “средней температуры по больнице”.   Мышление появляется в ответ на неспособность галлюцинаторного удовлетворения желаний справляться с нарастающей фрустрацией. Когда младенец обнаруживает отсутствие значимого объекта, он заполняет пространство между собой и другим символическим содержанием. Мышление это способ искажения реальности и ее трансформации. Сначала я искажаю реальность “внутри” для того, чтобы появилось Я, а затем, развивая и сохраняя Я, изменяю то, что происходит “снаружи”. В результате работы мышления реальность перестает влиять на меня напрямую, потому что между нами появляется граница. В динамическом смысле мышление можно противопоставить проективной идентификации.   Проективная идентификация поддерживает представление о том, что между Эго и объектом нет никакой разницы, тогда как мышление появляется как результат дифференциации между ними. В случае попадания в непереносимый опыт проективная идентификация может появляться на месте мышления, отражая регресс к теме непроработанной сепарации. Также мышление противопоставляется так называемому символическому уравниванию, при котором знак является не просто репрезентацией объекта, а его копией. Благодаря мышлению психическая реальность становится глубже и насыщенней, чем реальность, данная нам в ощущениях.      Мышление возникает так же, как формируется жемчужина, если в раковину моллюска попадает песчинка. Известно, что сначала в психику попадает некоторая идентификация, которая затем, будучи удержанной, вновь и вновь обретает свое подтверждение в реальности. Таким образом, мышление это некоторый контейнер, который удерживает в себе постоянство образа себя и других. Оператуарное состояние как раз развивается в тех случаях, когда в контейнере ничего не задерживается и для того, чтобы оставаться живым, необходимо все время проверять - а продолжает ли существовать реальность после того, когда я закрываю глаза? В начале своей истории младенец постоянно борется с тем, что реальность уничтожает саму себя. В дальнейшем отсутствие начинает переживаться с печалью, а не с ненавистью. Мышление это грустное эхо потерянного всемогущества.   В слиянии с материнской фигурой есть воспоминания об удовлетворении, но нет опыта взаимодействия, поскольку нет границы, на которой осуществляется контакт. Мышление рождается как опыт взаимодействия, который не гарантирует удовлетворения, но позволяет сохранять постоянство рефлективного осознавания себя. Мышление это своего рода обменный курс между удовлетворением и фрустрацией, которая является платой за индивидуальность. Для возникновения мышления необходима дифференциация между субъектом и объектом. После этого между ними возникают отношения. Мышление это функция, которая переводит процесс привязанности в структуру характера. То, что раньше принадлежало миру, становится моим.   Что же находится внутри мышления, создавая в нем центр тяжести, который притягивает к себе космический мусор, из которого впоследствии формируется планета, ее кольца и спутники? В центре мышления находится Желание, которое манифестируясь через переживание неполноты, конституирует индивидуальность стремлением заполнить пустоту, возникающую вследствие сепарации. Таким образом, мышление как реакция на потерю симбиоза, не решает задачу по возвращению к потерянному объекту, но замещает его и противопоставляет идентичность растворенности. Мышление это неокончаемое бинтование инфантильной раны.  
Подробнее
Проективная идентификация: просто о сложном
Проективная идентификация - очень сложный и интересный  процесс, поэтому, не претендуя на то, чтобы отразить все ее характеристики, попробую коснуться некоторых наиболее важных ее феноменов. Другой задачей является попытка перевести прочитанное о проективной идентификации на человеческий язык. А также описать некоторые базовые терапевтические компетенции, необходимые для работы с проективной идентификацией.Сначала поговорим о проективной идентификации “как она есть”, а затем коснемся ее проявлений в терапевтических отношениях. Проективная идентификация отличается от простой проекции тем, что интерпретация проекции снижает напряжение, тогда как в случае проективной идентификации оно остается, поскольку сохраняется эмпатия с содержанием проективной части. В проективной идентификации в ее самой примитивной форме слито в одно интроекция и проекция, как результат отсутствия границ между внутренним и внешним. Проективная идентификация это эго-синтонное состояние и оно не нуждается в проверке, поскольку внутри него наблюдается слияние когнитивных, эмоциональных и поведенческих измерений опыта. Проективная идентификация в обычной жизни присутствует в парных отношениях и помогает партнерам с помощью друг друга упорядочить собственные аффекты. Для этого проективная идентификация должна пройти несколько этапов развития: сначала осуществляется проекция неосознаваемых частей самости на партнера, затем партнер интроективно идентифицируется с этими частями и на заключительном этапе возвращает несколько измененный аффект исходному владельцу. В результате этого отношения или улучшаются, если происходит контейнирование и снижение напряжения, или ухудшаются. В последнем случае наблюдается склонность партнера к отвержению вследствие  неспособности переработать предлагаемый ему аффект.    Проективная идентификация в повседневности проявляется в форме самоактуализирующегося пророчества. Если долгое время даже очень доброго человека считать негодяем и реагировать на него так, будто он покушается на самое ценное, что у вас есть, в один прекрасный момент он действительно покажется чуть более грубым, что будет воспринято как доказательство вашей проницательности. В клинической ситуации проективная идентификация размещается между клиентом и терапевтом. В силу того, что проективная идентификация является самодостаточным состоянием, в котором клиент не сомневается, ее актуализация угрожает уверенности терапевта в собственном психическом здоровье. Проективную идентификацию невозможно пропустить, поскольку ее начало сопровождается напряженным и интенсивным контрпереносом (здесь начинает работать второй этап  - идентификация с проекцией). То есть терапевт идентифицируется с проецируемой часть клиента и возвращает ему либо согласующий (идентификация с Я-репрезентацией клиента) либо дополняющий (идентификация с объектной репрезентацией) контр-перенос. Другими словами, терапевт испытывает либо переживания клиента, либо переживания значимого человека, который находился в его окружении. В этом случае контр-перенос позволяет получить доступ к клиентскому опыту, который является неосознанным и недоступным для вербализации. Алекситимия клиента лечится контрпереносом. Например, терапевт может чувствовать злость, которая присутствует в опыте клиента, но остается им не присвоенной. Основа для проективной идентификации - особые ожидания клиента от контакта, в том месте где происходит разрыв между ожиданиями и реальностью и образуется проективная идентификация. Проективная идентификация не позволяет попасть в реальность Другого, соответственно, работа с ней требует создания диалогового пространства и ясных границ терапевтических отношений. Если проекция клиента попадает на идентификацию терапевта, то в этом месте возникает травматизация последнего, что приводит к потере терапевтической позиции. Задача клиента как раз и состоит в том, чтобы разрушить терапевта как терапевта, лишить его фундамента терапевтической идентичности. Парадоксально, но факт - то, что терапевт предлагает клиенту, а именно - терапевтические отношения, кажется клиенту бесполезным и вредным и поэтому он старается разрушить их разрушить. Но при этом, терапевтические отношения как раз то, что позволяет клиенту подрасти, а не бесконечно отыгрывать инфантильные фантазии. Парадокс в следующем - терапевт старается дать клиенту то, что ему не нужно (на сознательном уровне), но то, что ему необходимо (бессознательно). Сложность работы с проективной идентификацией в том, чтобы выдерживать этот разрыв в коммуникации. То есть, клиент ожидает от терапевта не того, что тот готов ему предложить.Что же тогда ищет клиент, для которого терапевтические отношения всего лишь препятствие для получения того, что ему по настоящему необходимо. В проективной идентификации клиент  испытывает ярость на эмоциональную абстиненцию со стороны терапевта. Ему не хватает эмпатии на то, чтобы принять в качестве заботы то, что предлагает ему терапевт. Для клиента этого недостаточно. Терапевт для него является переходным объектом между зависимостью от первичного объекта, который осуществлял самую раннюю заботу и собственной способностью к самоподдержке и самоутешению. На терапевта возникает амбивалентный перенос - у него есть то, что важно, но в силу скупости, он делится этим очень дозировано, тогда для получения полного авторизованного доступа к ресурсам, терапевта необходимо разрушить. Клиент стремиться обрести и даже поглотить терапевта как заботящегося объекта, сделать его частью своей жизни, не ограничиваясь временем сессии. Как работать с проективной идентификацией? С одной стороны, необходимо уходить с границы контакта, поскольку это территория клиента, на которой победить невозможно. Обращение к ограничениям и терапевтической позиции  приводит к возмущению и поляризации отношений - либо ты даешь то, что мне нужно, полностью, либо мне вообще от тебя ничего не нужно. Терапевт чувствует себя загнанным в угол тем, что клиент, как будто, может быть доволен только полным поглощением. В этом теме тотального контроля есть, безусловно, позитивное зерно, поскольку контроль направлен на сохранение отношений, он маркирует огромную ценность этих отношений, точнее пока только той фантазии, которая отыгрывается в переносе. С помощью контроля клиент борется с опасностью вновь остаться в одиночестве. Клиент не может заботиться о себе, поскольку эта функция не интроецировалась от родителей. Один из способов работы с проективной идентификацией - генетические интерпретации на тему отношений с теми людьми, которые осуществляли функцию заботы. С другой стороны, единственное, в чем нуждается клиент, это в заботе и тогда ощущение, что о нем заботятся вопреки  разрушительному поведению, рождается благодаря устойчивости терапевта. Одна из задач терапевта продемонстрировать клиенту то, что его аффект не является чрезмерным и связан с потребностью в отношениях. Как известно, шизоидные состояния развиваются как раз из такого ощущения, будто моей потребности в любви слишком много и этим я смогу поглотить объект без остатка. Тогда, из соображений безопасности, лучше вообще отказаться от любого желания. Терапевт может описывать состояние клиента через эмпатию и самораскрытие. Клиенту часто не хватает эмоциональных откликов терапевта, его “истинных переживаний”, в содержании которых он не уверен. Здесь очень важен баланс между самораскрытием и границами. Например, в работе с эротизированным переносом бывает полезно “соблазниться” и вовремя сказать нет. Задача для клиента - выход в депрессивную позицию, в которой он ответственен за свою жизнь и за свое самочувствие. На шизоидно-параноидной стадии есть место только слиянию и страху автономии. Соответственно, на этой стадии на терапевте лежат крайне нереалистические ожидания.  Например, терапевт  всегда должен быть доступным, в том числе и за пределами терапевтических отношений. Задача вместе пройти путь от паранойи к депрессии даже не ставится, это задача терапевта, и этому процессу клиент будет сопротивляться изо всех сил. В депрессивной позиции клиент может печалиться не недоступность терапевта, но не негодовать и стремиться всеми силами это исправить. Необходимо обращать внимание на то, что есть, что видится как незначительное в силу обесценивания, однако при этом обеспечивает  выживание. Задача родителя в том, чтобы ребенок дожил до совершеннолетия. То есть та забота, которая сделала главное - обеспечила выживание, игнорируется как само собой разумеющееся и поэтому на месте игнорируемого пышным цветом расцветают многочисленные претензии. В работе с проективной идентификацией есть шанс, что с помощью глубокой эмпатии можно транспортировать ту заботу, которая игнорируется. Можно задать вопрос - что ты делаешь для себя с помощью меня, поскольку фантазия о том, что для себя ничего нельзя осуществлять, блокирует способность к самозаботе. Чуть ранее я писал о возможности давать интерпретации, как способе, увеличивающим осознанность и выдергивающим клиента из слияния со своим опытом. Источником для интерпретаций может служить теоретическая база, но более надежно опираться на то, что происходит между клиентом и терапевтом здесь и сейчас, находясь в негативной способности. В этом случае интерпретациям предшествует контейнирование.         Контейнирование - универсальный механизм угадать потребность клиента, сделать ее частью клиентской идентичности,  распознать и символизировать опыт, который нуждается в вербализации. “Я не знаю, что я хочу, но уже ненавижу тебя за то, что ты мне этого не даешь” - такой мотив может служить отправной точкой в проживании реальности, в которой существует риск отказа и фрустрации. Контейнирование это более высокий уровень заботы, который реализуется через возможность встречи с негативным клиентским аффектом, вместо потакания ему и сглаживанию противоречий. Клиент, который нарушает границы, в большей степени нуждается в остановке, чем в позволении немедленного отреагирования. В этом случае он встречается с собственными границами, а точнее опознает в них опору для своей личности. У терапевта есть два варианта поведения - встретиться с ненавистью клиента и тем самым позволить ему проявить свое истинное лицо, либо, заботясь в большей степени о себе, продолжать культивировать в клиенте удобную ложную самость. Проявление ненависти является знаком большого доверия к терапевту, по сути, в этом месте происходит уникальная для клиента ситуация обретения аутентичности. Проективная идентификация указывает в том числе и на выраженный прогресс в терапевтических отношениях и знаменует собой начало собственно терапии, поскольку все предыдущее время и усилия были направлены на подготовку такого контакта. Проявление ложной самости наоборот, отправляет этот процесс вспять так, что происходит выключение витальности и личность начинает заботиться о других в ущерб собственным интересам. Одна из главных сложностей в этом месте для терапевта - обнаружить свою собственную заботу и любовь к клиенту там, где основным предъявляемым материалом является ярость. Терапевтическая задача, таким образом, заключается в том, чтобы занять свое место где-то посередине: не уступить и не слиться с клиентским “хорошим объектом”, но и не разорвать дистанцию слишком резко, оставив последнего в одиночестве и тем самым превратиться в “плохой объект”. Терапевту предстоит находится в амбивалентной (депрессивной) позиции, то есть сочетать в себе и возможности и ограничения. Ненависть в контрпереносе порождает у терапевта много напряжения в том месте, где клиент долго не осознает, что именно для него делает терапевт, обесценивая и пытаясь разрушить плохой объект так, будто за ним должен обязательно находиться хороший. В этом месте извлечение хорошего объекта будет зависеть от полноты уничтожения плохого (параноидно-шизоидная позиция). Необходимо выдерживать ярость клиента еще и потому, что он нуждается в повторном переживании негативного опыта, а не в обманчивой замене плохого объекта из прошлого хорошим объектом из настоящего. В этом смысле проективная идентификация дает второй шанс для того, чтобы изменить опыт через погружение в отрицательные переживания, против которых в обычной жизни применяются многочисленные самоуспокоительные приемы. Контейнирование это процесс обозначения границ, называние того, что происходит. Фактически, функцию контейнирования может выполнять интерпретация, если понимать под ней упорядочивание происходящего, когда событий много, а их осознавание запаздывает. Интерпретация это выход из отношений в метапозицию, агрессивное действие по отношению к клиенту, поскольку предполагает конфронтацию с его опытом. Интерпретация возвращает клиента в реальность, поскольку дает безымянному название и размещает это в рамках реальных отношений, тогда как проективная идентификация пытается разместить терапевта в нереальных фантазиях клиента. Интерпретация выступает против проективной идентификации. Интерпретация подтверждает важность происходящего для клиента, выводя это за пределы оценочной шкалы “хорошо-плохо”. Интерпретация связывает происходящее с целостным опытом клиента, позволяя ему взглянуть со стороны на повторяющиеся паттерны отношений. Клиент нуждается в принятии и смертельно боится отвержения. Проявление истинной самости сопровождается актуализацией труднопереносимого контрпереноса, однако в этот момент нужно быть максимально бережным, поскольку именно сейчас начинаются жизненно важные изменения.Чтобы позаботиться о себе, есть соблазн поступить так, как поступали родители - успокаивали, но не утешали. Утешение возникает тогда, когда клиент видит, что своими аффектами он не разрушает терапевта. Ожидаемые реакции от терапевта - разрушение или месть. Сохраняя терапевтическую позицию терапевт тем самым устанавливает и поддерживает границы отношений. Хорошо выстроенные внешние границы приводя к формированию внутренних границ в виде признания права и возможности быть собой, требовать, не соглашаться, быть неудобным и так далее. Важны фактически не сами интерпретации, а ощущение, которое клиент может унести с собой после сессии - “меня способны выдержать и я не так уж и плох для другого, а значит и для самого себя”.  
Подробнее
#психосоматика
#нарциссизм
#андреянов алексей
#привязанность
#эмоциональная жизнь
#идентичность
#интерсубъективность
#константин логинов
#Хломов Даниил
#седьмойдальневосточный
#перенос и контрперенос
#символизация
#шестойдальневосточный
#психическое развитие
#четвертыйдальневосточный
#диалог
#коневских анна
#лакан
#азовский интенсив 2017
#развитие личности
#третийдальневосточный
#Групповая терапия
#галина каменецкая
#пограничная личность
#новогодний интенсив на гоа
#пятыйдальневосточный
#зависимость
#объектные отношения
#психологические границы
#федор коноров
#вебинар
#видеолекция
#сепарация
#коктебельский интенсив 2018
#психотерапия и буддизм
#психические защиты
#партнерские отношения
#символическая функция
#кризисы и травмы
#проективная идентификация
#катерина бай-балаева
#буддизм
#Коктебельский интенсив-2017
#психологические защиты
#желание
#динамическая концепция личности
#наздоровье
#агрессия
#людмила тихонова
#тревога
#эссеистика
#эдипальный конфликт
#ментализация
#слияние
#контакт
#экзистенциализм
#эссенциальная депрессия
#посттравматическое расстройство
#завершение
#материалы интенсивов по гештальт-терапии
#5-я дв конференция
#4-я ДВ конференция
#травматерапия
#неопределенность
#елена калитеевская
#Хеллингер
#стыд
#привязанность и зависимость
#VI Дальневосточная Конференция
#Семейная терапия
#сновидения
#работа психотерапевта
#пограничная ситуация
#зависимость и привязанность
#панические атаки
#сеттинг
#кризис
#алкоголизм
#переживания
#невротичность
#депрессия
#От автора
#работа горя
#теория Self
#сообщество
#гештальтнакатуни2019
#хайдеггер
#денис копытов
#постмодерн
#экзистнециализм
#научпоп
#Индивидуальное консультирование
#свобода
#самость
#сухина светлана
#осознанность
#шизоидность
#теория поля
#расщепление
#лекции интенсива
#контейнирование
#леонид третьяк
#даниил хломов
#мышление
#эмоциональная регуляция
#сопротивление
#гештальт терапия
#кернберг
#теория и практика
#что делать?
#медитация
#теория поколений
#галина елизарова
#феноменология
#Архив событий
#латыпов илья
#выбор
#василий дагель
#Новости и события
#клод смаджа
#время
#Другой
#гештальт на катуни-2020
#интроекция
#самооценка
#елена чухрай
#Тренинги и организационное консультирование
#философия сознания
#гештальт-лекторий
#евгения андреева
#психическая травма
#семиотика
#постнеклассическая эпистемология
#Обучение
#постмодернизм
#случай из практики
#владимир юшковский
#вытеснение
#невроз
#юлия баскина
#Ссылки
#структура психики
#архив мероприятий
#елена косырева
#Мастерские
#алекситимия
#self процесс
#коктебельский интенсив 2019
#эмоциональное выгорание
#делез
#алла повереннова
#цикл контакта
#проекция
#конкуренция
#поржать
#костина елена
#азовский интенсив 2018
#онкология
#полночные размышления
#меланхолия
#тренинги
#отношения
#Боуэн
#разочарование
#означающие
#полярности
#дигитальные объекты
#оператуарное состояние
#гештальнакатуни2020
#психотерапевтическая практика
#истерия
#шопоголизм
#признание
#личная философия
#психоз
#Бахтин
все теги
Рейтинг@Mail.ru Индекс цитирования